Происшествия. 1989 год. "Айова".
SuperHunter
offline
"Айова" - линкор ВМС США.
Спущен на воду 27 августа 1942 года.
"Айова" участвовала во Второй мировой войне и в Корейской войне. 24 декабря 1958 была выведена из состава флота и вошла в состав Атлантического резервного флота пребывая на филадельфийской верфи до 1983. Вновь введён в строй 28 апреля 1984 года. После несения службы в Персидском заливе линкор 10 марта 1988 г. вернулся в Нофолк для обслуживания.
19 апреля 1989 года в 8:31 основной части башенных расчетов было приказано занять свои места в башнях № 1, 2 и 3. Спустя полчаса расчеты доложили, что все на местах, башни разворачиваются на правый борт в боевом положении и готовы к началу стрельб. Вице-адмирал Джонсон и его штаб поднялись на мостик, чтобы наблюдать за ходом артиллерийских учений. Линкор находился в 260 морских милях (480 км) к северо-востоку от Пуэрто-Рико и шёл со скоростью 15 узлов (28 км/ч).
Башня № 1 выстрелила первой в 09:33. Левое орудие башни № 1 дало осечку, экипажу орудия не удалось разрядить орудие. Командир корабля Мусалли приказал экипажу башни № 2 зарядить орудия и дать одновременный залп тремя орудиями. Согласно стандартной процедуре, следовало устранить последствия осечки башни № 1, а затем продолжить учения.
Через 45 секунд после того, как Мусалли отдал свой приказ, лейтенант Буч доложил, что правое орудие башни № 2 заряжено и готово открыть огонь. Через 17 секунд он доложил, что левое орудие готово. Через несколько секунд Эрик Лоуренс, находящийся в центральном каземате башни № 2 доложил Зиглеру по внутреннему телефону башни: "У нас тут проблема. Мы ещё не готовы. У нас тут проблема". Зиглер в ответ объявил по башенному телефону: "Левое орудие готово, хорошая работа. В центральном орудии небольшая проблема. Мы её исправим". Мортенсен, следивший со своего места в башне № 1 за телефоном башни № 2, услышал сообщение Буча о том, что левое и правое орудия готовы к стрельбе. Затем Лоуренс вышел на связь с сообщением: "Я ещё не готов! Я ещё не готов!" Следующим на связь внезапно вышел Эрни Хэниц ведущий старшина башни № 2 "Морт! Морт! Морт!". Зиглер закричал: "О, мой Бог! Порох тлеет!" Возможно, в этот момент Зиглер распахнул дверь кабины башенного офицера, расположенной сзади башни, и кричал экипажу закрыть казённик орудия. В это время Хэниц закричал по телефону: "О, мой Бог! Здесь вспышка!"
В 9:53, через 81 секунду после того, как Мусалли отдал приказ зарядить орудия, через 20 секунд после доклада расчета левого орудия, что они заряжены и готовы к стрельбе, центральное орудие башни № 2 взорвалось. Из открытого казённика вырвался огненный шар температурой в пределах 1.400-1.600 градусов Цельсия, расширявшийся со скоростью 610 м/с, развивая при этом давление в 28 МПа. Взрыв снёс дверь разделявшую центральный каземат орудия и кабину башенного офицера, смял переборки, отделявшие каземат центрального орудия от казематов левого и правого. Огненный шар прошёл через все казематы и через большинство нижних уровней башни. В результате вспыхнувшего пожара выделились ядовитые газы, в том числе цианид (продукт горения полиуретановой пены), которые заполнили башню. Вскоре после первоначального взрыва из-за жары и огня загорелись 910-кг картузы в пороховом погребе башни. Спустя 9 минут произошёл новый взрыв, скорее всего, вызванный скоплением угарного газа. Все 47 моряков из экипажа башни, находившихся внутри, погибли. Башня сдержала большую часть взрывной волны. Двенадцать членов экипажа, работавших в пороховом погребе башни или в отсеках, окольцовывавших пространство под башней, смогли спастись бегством, не получив при этом серьёзных ранений. Они уцелели благодаря взрывоупорным дверям, разделявшим помещение порохового погреба от остальных помещений башни.
Спринклерная система башни № 2 не сработала автоматически. Экипажи пожарных команд среагировали быстро и залили водой крышу башни, стволы левого и правого орудий (которые были всё ещё заряжены). Мейер и Киссинджер, надев противогазы, спустились в нижние палубы и осмотрели пороховые камеры башни. Они отметили, что металлические стены пороховых камер, в которых находились несколько тонн ещё не взорвавшихся картузов, были «раскалены до ярко-вишнёвого цвета». По совету Киссинджера Мусали приказал залить морской водой погреба башни № 2, смежные помещения и пороховые камеры чтобы оставшийся порох не взорвался. Горевшую башню тушили 90 минут.
